Андрэ Нортон - Волшебный дом [Магия восьмиугольного дома]

Лорри со вздохом продела мягкую шерстяную нить кремового цвета в иглу и воткнула иголку с краю в пяльцы.

– Нет… Он всё ещё зовёт меня Канак, но я не обижаюсь.

– Точно? По мне хоть горшком назови, только в печку не ставь? Верно, Лорри?

– Ну, не совсем так… – Лорри воткнула рядом с первой иглой ещё одну, с перламутрово-розовой нитью. – Просто… просто, я думаю, он больше не хочет меня обидеть. Он даже любит поболтать.

– И тебе не противно его слушать? Ведь такая вредная и злобная личность?

Лорри аккуратно отмотала розовую ниточку.

– Ну-у… Он, наверное, вовсе не такой уж и вредный. Может быть, он изменился.

– А может, ты узнала его поближе, и теперь видишь не только внешнее. Многое изменяется, Лорри, и иногда к лучшему. Когда-то, давным-давно, недалеко отсюда жили люди. Они приехали работать на канале. Но они были из другой страны, они говорили на другом языке, и ходили в свою собственную церковь, а не в ту, что в деревне. Они чувствовали себя совсем другими, и поэтому держались своих. И люди из деревни тоже не хотели дружить с пришлыми, даже если кто пытался быть дружелюбным. И тогда часто стали случаться драки.

Многие из этих людей привозили сюда и свои семьи, потому что в их стране был голод. Другие брали в жёны женщин издалека. Но когда все они приезжали сюда, случалось то же самое. Они не знали друг друга, и эта стена вырастала всё выше и выше, и наконец люди с канала и люди из деревни были готовы поверить в любую небылицу о соседях.

Лорри воткнула в пяльцы ещё одну иглу с кремовой ниткой.

– Вы говорите о Финеасе и Фебе, мисс Эшмид?

– Феба и Финеас, и многие другие, как они. Хоть они и не знали обэтом, но в ту ночь, когда они пришли сюда, в стене появилась первая трещинка. Они поверили кому-то с другой стороны. А это означало перемены с обеих сторон. Люди должны научиться не искать в других те черты, которых они боятся.

Лорри отмотала кусочек пряжи кораллового цвета, отмеряя нужную длину, и отрезала его маленькими ножничками в форме аиста – длинный клюв служил лезвиями.

– То есть – я боялась Джимми, поэтому он казался мне таким? А почему тогда он…

– Начал дразнить тебя "канак" и гоняться за тобой? Может быть, поначалу он думал, что это просто шутка. Если бы ты тогда засмеялась в ответ, на этом бы всё и кончилось. А затем, как это часто случается, ему понравилось гоняться за тобой, потому что ты боялась его. Когда же ты повела себя так, слов но не боишься его, он тут же прекратил охотиться за тобой. Он, может быть, и не станет тебе близким другом. Но мне кажется, что он вовсе не такой уж противный.

– Да, не такой, – теперь Лорри потянулась за шпулькой золотистого цвета. – Мисс Эшмид, а что случилось с Финеасом и Фебой потом?

Наступило молчание, такое долгое, что Лорри удивлённо подняла глаза, держа в одной руке иголку, а в другой – конец нитки. Мисс Эшмид больше не улыбалась. Она задумчиво вертела в пальцах коробочку, которую вынула из столика. Коробочку с золотыми иголками.

– Они сделали свой выбор, Лорри, и жили потом такой жизнью, какой сами хотели. Иногда жизнь может так ударить человека, что тот навсегда отвернётся от неё. Ой, посмотри, какой снег!

Лорри повернулась к окну. В щёлку между кружевными краями штор было видно, как кружат и падают большие снежинки. Раздалось негромкое мяуканье и на подоконник вскочила Сабина. Она встала на задние лапки, и заскребла передними по стеклу, пытаясь добраться до этих больших снежных мух.

– Хватит иголок, Лорри, – кивнула мисс Эшмид. – Сегодня нам придётся заниматься не только этим. Хорошо, что Сабина напомнила мне.

Лорри помогла ей отставить пяльцы в сторону, и увидела, что мисс Эшмид встаёт на ноги, медленно, с усилиями. Она шагнула вперёд, и мисс Эшмид опёрлась на её плечо, как опиралась на плечо Халли.

Они медленно двинулись к большому столу, на котором были разложены обрезки ткани, вещи, ожидающие починки. Мисс Эшмид не остановилась ни рядом с кружевами, ни рядом с чудесным шёлковым халатом, украшенным замечательными вышитыми птицами (мисс Эшмид говорила, что этот халат был сшит давным-давно, в Китае, и носить его должен был сам император). Она дошла до самого дальнего конца стола, где лежали просто обрезки тканей и тесьмы, аккуратно смотанные и перевязанные шерстяными обрезками. Здесь мисс Эшмид остановилась и стояла довольно долго. Лорри показалось, что очень долго. А потом попросила:

– Ленточка красного бархата. Вон там, рядом с голубой. Да, вот эта. Дай её мне.

Бархат оказался очень толстым, но на ощупь был мягким, совсем как шёлковый. И по цвету был, как те гранаты, которые носила мисс Эшмид. Как только кусочек бархата оказался у Лорри в руке, они так же медленно вернулись к креслу. Усевшись, мисс Эшмид положила бархат к себе на колени и принялась что-то искать среди шпулечек и катушек, в столе с множеством отделений. Наконец она вытащила катушку чёрного дерева с блестящими серебряными нитками. Блестит прямо как ёлочная гирлянда в "Бамберс", подумала Лорри.

А затем мисс Эшмид вынула из другого ящичка совсем уже маленькую коробочку. Когда она потрясла её, раздался тихий-тихий звон. – Ммррру! – Сабина соскочила с подоконника, в два скачка оказалась рядом с мисс Эшмид и вытянулась на задних лапках, не сводя взгляда с коробочки, которая так зазвенела.

Мисс Эшмид приподняла крышку.

– Колокольчики! – Лорри было не менее любопытно, чем Сабине.

– Колокольчики, – согласилась мисс Эшмид. Она достала изнутри один, размером не больше ногтя, и легонечко его встряхнула. Звон прошёл очень тихий, но такой красивый! Внутри остались колокольчики ещё меньше, первый оказался самым крупным.

– Ну, как тебе, Сабина? – мисс Эшмид протянула ей бархатную ленточку в одной руке, а колокольчик в другой. Кошечка села и принюхалась.

Лорри показалось, что Сабина обнюхивает вещи вполне осмысленно, словно для неё они имеют какое-то особое значение.

– Мрру! – Сабина потёрлась головой о руку мисс Эшмид и, махнув хвостом, снова вспрыгнула на окно.

Мисс Эшмид протянула руку за игольницей с золотыми иглами. Вынимая одну из них, она попросила Лорри:

– Дорогая, будь так добра, заведи музыкальную шкатулку.

Музыкальная шкатулка стояла на отдельном столике. Матово отсвечивали стенки из потемневшего, отполированного красного дерева, а крышка по краям была инкрустирована маленькими пластинками слоновой кости. Когда открывалась крышка, нужно было нажать на маленький рычажок – и начиналась музыка. Музыка шкатулки немного походила на звон колокольчика, тихая и звенящая, и Лорри она очень нравилась. Она открыла шкатулку и музыка заполнила комнату.

– Подходящая музыка, – кивнула мисс Эшмид. – "Волшебная флейта". Сегодня день волшебства, Лорри. Одни дни подходят для волшебства, другие – нет. Но сегодня день волшебства.